Всего лишь 10% работы патологоанатомов – это вскрытие.

Чем же занимаются врачи данной специальности? Что общего между патологоанатомом и художником? Об этом читайте в интервью с заведующим патологоанатомическим отделением Андреем Щаниковым к Всероссийскому дню патологоанатома.

Андрей Валерьевич, в чем состоит Ваша работа?

Вопреки стереотипам более 90% работы патологоанатомов состоит в прижизненной диагностике патологических процессов на основании исследования операционного биопсийного материала. Главная задача нашей работы – понять, что за патологический процесс протекает в организме пациента. Мы являемся первыми помощниками лечащих врачей в постановки диагноза и активно участвуем в диагностическом процессе. Оставшиеся 10% работы отводится на вскрытие и постановку патологического диагноза.

Как происходит работа с биопсийным материалом?

Чтобы понять, что за патологический процесс протекает в организме пациента, мы используем методику микроскопического исследования биопсийного операционного, в том числе аутопсийного материала. Для этого в отделении имеется все необходимое оборудование и расходные материалы.

В самом начале кусочки органов и тканей иссекают и помещают в фиксирующие растворы, препятствующие разложению ткани, чаще всего данным веществом является формалин.

Затем происходит проводка, то есть обезвоживание материала, и заливка его в парафин. На следующем этапе парафиновые блоки «нарезают» на специальном микротоме толщиной по 4 микрона и монтируют их на предметные стекла. Кстати, на этом этапе лаборанты, как и художники, используют кисточки. После чего происходит процесс окраски для детального рассмотрения клеточной структуры. При необходимости используются дополнительные методики окраски. В заключение врач-патологоанатом проводит микроскопическое изучение микропрепаратов и формулирует диагноз.

С подозрением на какие заболевания чаще всего направляют материал на исследования?

Наша работа очень разноплановая, от того и очень интересная. ОКБ – многопрофильная больница, что позволяет проводить диагностику самых разных патологий. Чаще всего исследуем опухоли: доброкачественные или злокачественные, первичная или метастатическая (вторичная). По анализу мы так же можем определить ее дифференцировку, то есть оценить, насколько быстро образование растет или распространяется, есть ли метастатическое поражение лимфатических узлов. От этого зависит дальнейший прогноз заболевания и тактика лечения.

Исследуем специфический воспалительный процесс, в том числе туберкулез, саркоидоз и другие, классификация которых насчитывает более 150 заболеваний.

Есть ли в профессиональном сленге интересные и необычные названия?

Конечно, есть официальные и при этом красивые названия. Эти названия пошли еще с момента становления патанатомии. К примеру, название «мускатная» печень получила такое название потому, что имеет в разрезе такой же рисунок, как и мускатный орех. Структура «саговой» селезенки напоминает крупу саго. Эти профессионализмы удобны в использовании, так как все сразу представляют, о каком материале идет речь.

Много патологий получили название в память об ученых, принимавших участие в их открытии и изучении, например: клетки Березовского-Штернберга-Рид – гигантские клетки при лимфоме Ходжкина, клетки Пирогова-Лангханса – клетки при туберкулезе.

Какие опасности подстерегают в работе?

Во-первых, это вдыхание паров различных химических веществ, в том числе формалина, ароматических углеводородов (ксилола, эфира, ацетона). Во-вторых, опасность инфекционного заражения, так как приходится вскрывать больных СПИДом, туберкулезом, гриппом, ковидом. Кстати, во время пандемии нам приходилось надевать СИЗы, противогазы и идти на вскрытие.

Можно ли сказать, что вы работаете в тандеме с врачами?

Врачи предполагают наличие заболевания, а мы ставим окончательный диагноз, от которого зависит правильно подобранное лечение или объем предстоящей операции. Мы всегда на связи с врачами. Когда есть затруднения по гистологическому исследованию, и имеется несколько диагнозов, мы уточняем клинику и интересуемся мнением лечащих врачей. Коллегиально ставится диагноз.

Что касается вскрытий, то ни одно из них не происходит без изучения истории болезни. На сегодняшний день мало расхождений клинического и патологического диагноза. Бывает такое, когда врачи не подозревают, какой именно процесс привел к смерти. Для этого существует понятие танатогенез, которым в совершенстве владеют врачи-патологоанатомы.

Говорят, что патологоанатомы – самая «закрытые» специалисты. Взаимодействуете ли вы непосредственно с пациентами?

В нашу гистологическую лабораторию часто направляют больных с гистологическими препаратами из районов для подтверждения диагноза. Очень важно аккуратно доносить информацию до пациентов, у кого выявлен «плохой» диагноз. Кроме того, патологоанатом практически каждый день сталкивается с родственниками умерших, которым часто необходимо тактично и доходчиво объяснить причину смерти.

Расскажите про коллектив отделения. Есть ли проблемы с кадрами?

Коллектив патологического отделения ОКБ состоит из четырех врачей, три из которых имеют высшую квалификационную категорию, у одного - вторая, пяти сертифицированных фельдшеров-лаборантов и четырех сертифицированных санитаров. К сожалению, почти некому передавать свой опыт, практически отсутствует понятие преемственности. В настоящее время у нас есть только один молодой врач, на которого мы возлагаем большие надежды. Сегодня не так много желающих работать в патанатомии – это и физически, и морально тяжело.

В заключение хотелось бы уточнить, что запланировано на этот год в отделении? Что бы Вы пожелали коллегам в профессиональный праздник?

В этом году планируется отремонтировать здание, где ранее располагалось патологоанатомическое отделение. Поэтому коллектив отделения не теряет оптимизма и с большой надеждой смотрит в будущее. Поздравляя всех коллег в области с нашим профессиональным праздником, хотелось бы пожелать здоровья, терпения и успехов в нашем нелегком труде.